Мария Ровная - Диалоги о ксенофилии [СИ]
– Хм… Может, в самом деле пошли на конный аукцион?
– Тебе нужно лечь. И расскажешь мне всё, с того момента, когда… Постой. Это не Аксорг!
– То есть, как? – опешила она. – Вот мои вещи!
Фрэй потянул её к окну.
– Смотри. Это не может быть Аксорг.
За окном был тот же океан. По волнам неслись глиссеры, набитые галдящей, размахивающей руками молодёжью. Но над ними в вечернем небе, то ныряя носом, то вспархивая, неумело летел дельтаплан.
* * * * *
? 1986-1988
Туннельные переходы
Стихов стихия стихла. Синий лес
во мне пронизан сумрачным сияньем,
струящимся с неведомых небес,
где встречей вскоре станет расставанье.
Свет обретает силу, смысл и вес.
Всё сказано. Дальнейшее – молчанье.
В безмолвии, с тобою или без,
спиралями лучей сойду к познанью.
А может быть, к рожденью. Я не знаю.
В моей душе растёт душа иная.
Мне цель мерцает маятником вех.
И, беспредельность света постигая,
К тебе иду, в сиянье узнавая
тебя, собрат, со-узник, человек.
1
Стихов стихия стихла. Синий лес
блуждающих огней, моя икона
в экранном зазеркалье, миллионов
времён и далей моментальный срез
зовёт меня сквозь сень земных завес,
как повитуха, в мир манит из лона,
туда, где ловят взор новорождённый
глаза Вселенной, полные чудес.
Меж мною и тропами звездной чащи -
я отражённый. Или настоящий?
Где зеркало – экран иль разум мой?
Я пред собой, перед последней гранью.
Свободный дух под смертной пеленой
во мне пронизан сумрачным сияньем.
2
Во мне, пронизан сумрачным сияньем,
стоит покой бездонной тишины.
Как в водной глади, в нём отражены
отточенные строки мирозданья.
Кто он, читатель Божьего посланья?
Для чьей услады истины и сны,
миры и души в узел сплетены
лучей и взглядов неразрывной сканью?…
Реальность, звездной мантией одета,
с уменьем мага мириады пьес
пред нами ставит, не спросив билета.
Дам руку ей, не требуя ответа,
открыт потокам золотого света,
струящимся с неведомых небес.
3
Струящимся с неведомых небес
безмолвным зовом искристо змеится,
пронзая тяготенья тёмный пресс,
моя дорога, книги книг страница.
Благой ли бог иль остроумный бес,
плетёшь из нашей были небылицы,
хоть мы – лишь кружева твоих словес,
не ты решаешь, что в них говорится.
Не властен автор над своим созданьем.
Пусть твой сюжет мне не сулит свиданья -
на всё есть воля. И не обессудь.
Круг замысла я в силах разомкнуть
и к тем мирам прорезать торный путь,
где встречей вскоре станет расставанье.
4
Где встречей вскоре станет расставанье
пусть спорят фатум, случай и расчёт.
Ты впереди – и я иду вперёд.
Необходимы долгие скитанья,
они – разбег и бесконечный взлёт
к тебе, к твоей причудливой компании,
что нитями дорог на звездном стане
всесветный гобелен единства ткёт.
Где б ни была ты – мы под общим кровом:
Вселенная – одно большое «здесь».
Мы сплетены в ней, как с утком основа.
Любой из нас – в её сонете слово.
От миллиардов глаз всего живого
свет обретает силу, смысл и вес.
5
Свет обретает силу, смысл и вес
лишь в единенье с разумом и волей.
Мелка любовь, не знающая боли.
И меч – не меч, коль без клинка эфес.
Мы космос изнутри ростком вспороли,
возникли притчей, полной катахрез:
любовь и воля, шпага и порез,
и пригоршня целящей рану соли.
Меч разума, разящий расстоянья,
несёт пространству радостную боль.
Но пестует нас звездная юдоль:
мы – речь её, её самосознанье.
Да будет нами – в этом наша роль -
всё сказано. Дальнейшее – молчанье.
6
Всё сказано. Дальнейшее – молчанье,
и тишиной объят душевный лад.
Мерцает впереди Небесный град
томительным и нежным узнаваньем.
Лучом надежды, мощью ожиданья
полотнища неощутимых врат
толкну в свободу, где миры манят
меня зеленоглазым обещаньем.
Вот мой удел, отрадней всех отрад:
меж звёздами натянутый канат
син-ро – над небом, над судьбою, над…
Покой и волю взяв наперевес,
идти над бездной, выше всех преград,
в безмолвии, с тобою – или без.
7
В безмолвии, с тобою или без,
свою страницу Книги расчерчу я
лучами странствий и впишу земную
мелодию в хоралы звездных месс.
Любой из нас, пространственных повес,
гуляка праздный, в мировые струи
вплетает, жизнью космос коронуя,
идею, рифму, штрих, мазок, диез.
И все мы, до границ небесных сфер -
единый любопытный Люцифер,
несущий свет живого созиданья
сквозь вечный лабиринт фрактальных мер.
С тропами братьев слив свои исканья,
спиралями лучей сойду к познанью.
8
Спиралями лучей сойду к познанью.
В пространство и в себя нырну на дно.
Там, в глубине, где «ты» и «я» – одно,
где «мы» и «космос» – лишь иносказанья,
где смешано и переплетено
всё сущее в смущающем слиянье,
где постиженье есть существованье,
в миры иные светится окно.
Кем обернусь в немыслимом походе?
Иду к исчезновенью – иль к свободе?
Ищу ли смысл – иль душу отдаю?
Куда бы ни вела тропа крутая,
она моя. И пусть – к небытию.
А может быть, к рожденью. Я не знаю.
9
А может быть, рождения не зная,
в небесном тигле я уже рождён,
навеки быть собою осуждён,
но из себя упрямо прорастаю.
И в зыбкой люльке далей и времён,
по-прежнему любовью истекая,
тебя в воспоминанья пеленаю,
жена из жён, мадонна из мадонн.
Я снова есмь – и снова я с тобою,
любовью от смертей заговорён,
мой оберег, моя звезда живая.
Пока живу, всегда нас будет двое.
Во мне два сердца бьются в унисон.
В моей душе растёт душа иная.
10
В моей душе растёт душа иная.
Открыв глаза в ответ на звездный зов,
с улыбкой упоённою впивает
свет истины, неистово лилов.
Страницу за страницей я листаю
людские судьбы – опусы богов -
и всё ясней отныне различаю
скелеты тем в нагроможденьях слов.
Но замысел, сюжет, идея, тема -
ещё не жизнь. Их, как любую схему,
развеет в прах обыкновенный смех.
Что мне до слов – пусть праведных, пусть вечных?…
Пусть следуют за мной. Смеясь беспечно,
мне цель мерцает маятником вех.
11
Мне цель мерцает маятником вех.
Но, к ней стремясь, меняюсь непрестанно
в лад с маяком над звездным океаном.
Кто я теперь – волна, туман иль снег?
Я, словно лис, бежавший из капкана,
себя былого от себя отсек.
И хоть без лапы неуклюж мой бег,
зато лететь не помешает рана.
Сиянье цели не таит угроз.
И, коль необходим метаморфоз,
чтоб к ней дойти – с упорством мотылька я
в конце концов из кокона пророс,
себя в себя же перевоплощая
и беспредельность света постигая.
12
И беспредельность света постигая,
и неизбежность тьмы, во тьме пустот
не заблужусь, какой бы поворот
мне ни открыла чаща мировая.
Во мне – не в мире – радости оплот.
Источник бытия, не иссякая,
бьёт из моей души – и, отвечая,
лишь радость мне дарует звездный свод.
Лучом любви своей летучей стае
путь пролагая, – краткий, как рубайя,
сквозь мир и мрак туннельный переход, -
усердно сеть туннелей я сплетаю.
Вот замкнут круг. Вот цель в сети. И вот
к тебе иду, в сиянье узнавая.
13
К тебе иду, в сиянье узнавая
себя под странным обликом твоим.
Мы в симбиозе дышим и творим,
единый круг живого созидая.
В нём, отражая и преображая
собой собратьев, каждый пилигрим,
и независим, и незаменим,
торит для всех свою дорогу к раю.
Искрится во Вселенной даль за далью,
в безмерных руслах вакуумных рек,
на островах планет и в зазеркалье,
твоих деяний путеводный трек.
Не истину – тебя всегда искал я,
тебя, собрат, со-узник, человек.
14
Тебя, собрат, со-узник, человек,
я обрету на той дороге звездной,
взойдя живым мостом над пенной бездной,
сводящим солнце с солнцем, с веком – век.
Перед лицом всех альф и всех омег -
свидетели ошую и одесную -
